Английский футбол еще никогда не был таким популярным, могущественным и состоятельным.

Дэвид Бонд, ВВС

В течение двух десятилетий Премьер-Лига трансформировала то, как здесь играли в футбол, то, как его смотрели и то, как им управляли.

Полуразвалившиеся футбольные площадки превратились в просторные, многоместные стадионы с мегамаркетами и ресторанами, предоставляющими обеды из трех блюд и прекрасные вина. На футбол стали ходить гораздо больше женщин и детей, и, кроме полуфинального матча на Кубок ФА с участием «Миллуолла», состоявшегося две недели назад, проблем с наполняемостью стадионов практически никогда не возникает.

Когда я начал ходить на футбол, большинство стадионов представляли собой изношенные развалины – стоячие трибуны были обнесенные решетками, над сидячими громоздились рифленые крыши.

Я помню те времена, когда всё было по-другому. В 1980-ых, когда я начал ходить на футбол, большинство стадионов представляли собой изношенные развалины. Стоячие трибуны были обнесены решетками, над сидячими громоздились рифленые крыши. Атмосфера часто бывала мрачной и угрожающей.

Сегодняшняя ситуация в Англии не идет ни в какое сравнение с той эпохой. Катастрофа в Хиллсборо заставила английский футбол измениться, и сегодня болельщики находятся в несравненно более приятных и комфортабельных условиях. И все-таки у многих остается неотступающее чувство, что что-то оказалось утеряно в процессе трансформации. Клубы, в погоне за прибылью во время экономического бума 1990-ых, оставили без внимания свою целевую аудиторию.

Последнюю пару недель я как раз работал над фильмом для «BBC News» на тему – как за последнее время изменился английский футбол.

Я встречался с родителями и их детьми на матче молодежных команд в Брэкнелле. Я встал с восходом солнца, чтобы проехать из Манчестера на Уэмбли в колонне из 10 автобусов, нагруженных болельщиками «Ман Сити», которые направлялись на полуфинальную битву Кубка ФА с «Челси». И я поехал в сердце индустриальной Германии, чтобы увидеть дортмундскую «Боруссию» — одного из генераторов возрождения Бундеслиги.

Каждый, с кем я разговаривал, был восхищен тем, чего за последнее время достигли Премьер-Лига и английский футбол. Но точно также эта ситуация вызывает у людей озабоченность, поскольку они ассоциируют прогресс с повышением цен на билеты, с тем, что игроки перестали быть примером для подражания и с тем, что владельцы эксплуатируют болельщиков.

Ханс-Йоахим Ватцке, исполнительный директор дортмундской «Боруссии», говорит, что такие клубы, как «Боруссия», заботятся о том, чтобы болельщики ощущали себя частью клуба, вовлекая их в партнерские (акционерные) отношения. Благодаря правилу «50 процентов плюс одна акция», ни один бизнесмен или компания не может захватить контроль над немецким клубом.  Ватцке полагает, что из английской модели собственности в итоге получается, что болельщики превращаются в обычных клиентов, а это в конечном счете убивает романтическую составляющую игры.

Такие клубы, как «Боруссия», заботятся о том, чтобы болельщики ощущали себя частью клуба, вовлекая их в партнерские (акционерные) отношения. Благодаря правилу «50 процентов плюс одна акция», ни один бизнесмен или компания не может захватить контроль над немецким клубом

Другие респонденты, к которым я обращался во время подготовки фильма, говорили о разрыве между ведущими командами и остальной когортой, между игроками и болельщиками. Игроки становятся всё богаче и богаче, и, похоже, они всё более отдаляются от тех, кто приносит свои кровные, и возможно, последние деньги, чтобы посмотреть на их игру.

Действительно — сегодня талантливый футболист стремительно богатеет, зарабатывая в Премьер-Лиге в среднем 1 миллион фунтов в год, поэтому цены на билеты периодически повышаются, чтобы у клуба была возможность выплачивать данному таланту его заработную плату.

Даже несмотря на то, что телевидение вбрасывает в футбол беспрецедентные деньги – а в следующем раунде стоимость трехлетнего соглашения с телекомпаниями может впервые выйти за планку в 5 миллиардов фунтов – цены на билеты продолжают расти. Фактически, с начала существования Премьер-Лиги (1992 год), рост цен на билеты несколько раз обгонял рост инфляции. Это привело к демографическому и социальному сдвигу в аудитории болельщиков: многие традиционные футбольные болельщики из рабочего класса (а именно они и составляли ядро аудитории на заре становления этой игры) оказались вытеснены со стадионов. Кроме того, поскольку многие игры транслируются в прямом эфире по телевидению, многие болельщики предпочитают смотреть футбол в пабах или дома, чтобы не платить за сезонный абонемент.

Премьер-Лига оспаривает эту точку зрения, ведь если бы всё дело было в высоких ценах на билеты, то посещаемость стадионов неуклонно бы понижалась. Но напротив, посещаемость стадионов значительно выросла с 1992 года. Стадионы Футбольной Лиги заполнялись лишь на 70% к моменту возникновения Премьер-Лиги. Сегодня процент заполнения приближается к 95%. Премьер-Лига утверждает, что ее клубы «устанавливают цены в соответствие с запросами» — что является таким способом поведения на свободном рынке, который гарантирует максимизацию дохода и прибыли, а это (при желании) может быть использовано на улучшение инфраструктуры и приобретение новых талантов.

Изменилась ли демографическая и социальная составляющая аудитории футбольных болельщиков? Заставляет ли дороговизна билетов оставаться дома и смотреть матчи по телевизору?

Но если разрешать свободному рынку устанавливать цены на футбольные матчи, существует безусловный риск того, что клубы отвратят свою традиционную футбольную аудиторию, и в том числе – будет потеряно молодое поколение болельщиков.

Более того, если вы относитесь к болельщикам исключительно как к потребителям, то вы просто не способны осознать той особой связи, которая соединяет их с клубом, того, что болельщик одного клуба не может просто перейти на другую улицу и начать поддерживать другую команду, если ему не нравится установленные цены на билеты или состав команды, за которую он болеет.

Значит все-таки футбольный матч – уникальный продукт? Есть разница между любым потребителем и болельщиком футбольного клуба. Разница — в особой эмоциональной составляющей, которая в корне отличается от похода в кинотеатр или на концерт.

Эти аргументы уже известны и часто повторяются, и было бы ошибочно сваливать все английский футбольные проблемы на бизнес модель, лежащую в основе игры – как если бы мы стали возлагать ответственность на экономику за то, что один футболист укусил другого.

Медийные деньги принесли  с собой как небывало интенсивный уровень внимания ко всем, кто вовлечен в этот вид спорта, так и уровень ожиданий от них, — и разве удивительно, что многие не справляются с этим прессом?

При этом самые незначительные события из их жизни могут быть искажены и раздуты – а это уже побочный эффект того, что футбол стал самым популярным видом спорта в условиях процветания социальных сетей и круглосуточных новостных выпусков.

И все-таки, при всей своей популярности, есть ощущение, что футбол утратил свою хватку и свое очарование. Это ощущение лучше всего сформулировал в прошлом году адвокат Джастис Леонард в конце судебного процесса над Гарри Реднаппом (по уклонению от уплаты налогов).

«Футбол», — сказал он, — «это спорт, который настолько стремительно становится коммерческим предприятием, что невольно думаешь, что он сбился со своего пути».

Путь английского футбола от мрачной эпохи 70-ых и 80-ых годов прошлого века до наших дней несомненно был прогрессивным. Но вот только не все изменения произошли к лучшему.